В июле 1990 года на последнем в истории, XXVIII съезде КПСС была дана новая политическая оценка случившемуся [60]. В специальной резолюции отмечалось следующее.

«В условиях административно-командной системы бывшим руководством страны допущены крупные просчеты в выработке научно-технической политики в области атомной энергетики и защиты населения в экстремальных условиях. Минэнерго, Минсредмаш, Минздрав, Госкомгидромет, Госатомэнергонадзор, Академия наук, Гражданская оборона СССР проявили неспособность обезопасить жизнь и здоровье населения, оказались неподготовленными к принятию необходимых первоочередных мер.

(…) Политбюро ЦК КПСС, Совет Министров СССР, ЦК компартий Украины и Белоруссии, Советы Министров УССР и БССР своевременно не оценили масштабы катастрофы, ее возможные последствия и не приняли решительных действии по разработке и реализации государственной концепции безопасного проживания населения на радиоактивно загрязненных территориях. Все это подрывает доверие людей к партии и государству, к ЦК КПСС и правительству, снижает их авторитет».

Эта резолюция отражала и растущее несогласие общественности, прежде всего депутатов, журналистов и ряда ученых, с выводами Верховного Суда СССР. Укреплялось мнение, что к уголовной ответственности были привлечены «козлы отпущения», а истинные причины чернобыльской аварии – в конструктивных недостатках реактора РБМК-1000, отсутствии у него контейнмента, неверно выбранных путях развития атомной энергетики. Особо острыми были дебаты, связанные с тем, как информировалось об аварии и ее последствиях население страны. Вот лишь несколько из ставших достоянием общественности многочисленных документов [54,57].

Распоряжение Третьего главного управления Министерства здравоохранения СССР от 27 июня 1986 г. «Об усилении режима секретности при выполнении работ по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС»

Начальник третьего главного управления МЗ СССР Шульженко».

Из протоколов заседания оперативной группы Политбюро

«Секретно. Протокол № 5. 4 мая 1986 г.

Сообщение т. Щепина (первый замминистра здравоохранения СССР). Принять к сведению, что по состоянию на 4 мая всего госпитализировано 1882 человека. Общее число обследованных достигло 38 тысяч человек».

«Секретно. Протокол № 12. 12 мая 1986 г.

На стационарном обследовании и лечении находятся 10 198 человек, из которых 345 человек имеют признаки лучевого заболевания».

«Секретно. Протокол № 9. 8 мая 1986 г.

Минздрав СССР утвердил новые нормы допустимых уровней облучения населения радиоактивными излучениями, превышающие прежние в 10 раз. В особых случаях возможно увеличение этих норм до уровней, превышающих прежние в 50 раз».

«Секретно. Приложение к п. 10 протокола № 32. 22 августа 1986 г.

Для того чтобы не допустить большого суммарного накопления РВ в организме людей от употребления грязных продуктов питания, Министерство здравоохранения СССР рекомендует максимально рассредоточить загрязненное РВ мясо по стране и использовать его для выработки колбасных изделий, консервов и мясных полуфабрикатов в соотношении один к десяти с нормальным мясом… Для использования указанного мяса на пищевые цели и обеспечение выпуска продукции в соответствии с требованиями Минздрава СССР с учетом его десятикратного разбавления незагрязненным мясом необходимо организовать его переработку на мясокомбинатах большинства областей Российской Федерации».

Из записки собственного корреспондента «Известий» в Белоруссии Николая Матуковского, приложенной к одному из протоколов

«Секретно. Телетайписткам. Эту телеграмму не показывать никому, кроме главного редактора. Копию уничтожить.

Сообщаю для Вашего сведения, что радиационная обстановка в Белоруссии значительно осложнилась. Во многих районах Могилевской области обнаружено радиоактивное заражение, уровень которого значительно выше уровня тех районов, о которых мы писали. По всем медицинским канонам проживание людей в этих районах связано с огромным риском для жизни. У меня сложилось такое впечатление, что наши товарищи растерялись и не знают, что предпринять, тем более, что соответствующие московские инстанции не хотят верить в случившееся. Сообщаю Вам это по телексу, потому что все телефонные разговоры на эту тему у нас категорически запрещены. 8 июля 1986 г.»

Из ответа на депутатский запрос А.А. Ярошинской заместителя Генерального прокурора СССР В.И. Андреева

«(…) за период с 1986 года по 1989 год в указанных зонах произведено выше допустимых уровней загрязнения 47,5 тысячи тонн мяса и 2 миллиона тонн молока. (…) Указанные обстоятельства ставили в опасные для проживания условия около 75 миллионов человек (…) и создавали условия для повышенной смертности, увеличения числа злокачественных новообразований, увеличения количества уродств, наследственных и соматических заболеваний, изменения трудоспособности населения».

Из «Перечня сведений по вопросам аварии, которые не подлежат опубликованию в открытой печати…», утвержденного 29.2.1988 г. за № 514 Правительственной комиссией

«Засекретить сведения об уровнях радиационной загрязненности по отдельным населенным пунктам, превышающих допустимый уровень, и сведения о показателях ухудшения физической работоспособности, потери профессиональных навыков эксплуатационного персонала, работающего в особых условиях на ЧАЭС, или лиц, привлеченных к работам по ликвидации последствий аварии».

Все новые и новые вскрывающиеся факты повлекли создание в 1990 году Верховным Советом СССР Комиссии по рассмотрению причин аварии на ЧАЭС и оценке действий должностных лиц в послеаварийный период.

Выводы комиссии привели к тому, что на XXVIII съезде КПСС Прокуратуре СССР было поручено провести проверку обоснованности и своевременности мер по ликвидации последствий аварии. 6 августа 1990 года для этого была образована рабочая группа из прокуроров СССР, РСФСР, УССР и БССР. 25 января 1991 года было возбуждено уголовное дело по фактам засекречивания информации от населения, реализации населению «грязной» продукции и другим нарушениям.

В декабре 1991 года в связи с распадом СССР распалась и следственная группа. Дело было передано в Прокуратуру Российской Федерации, а часть томов осталась в прокуратурах Украины и Белоруссии.

В Белоруссии депутаты Верховного Совета БССР 12 созыва создали комиссию по расследованию ответственности должностных лиц в связи с чернобыльской аварией. Расследование прекратилось за недоказанностью вины.

В Украине 11 февраля 1992 года было возбуждено уголовное дело в отношении руководителей: первого секретаря ЦК Компартии Украины Владимира Щербицкого, председателя Совмина Александра Ляшко, председателя Президиума Верховного Совета Валентины Шевченко и министра здравоохранения Украины Анатолия Романенко.

Общественность страны будоражили следующие вопросы. Почему в Киеве не провели йодную профилактику? Почему Минздрав Украины обязал в больничных листах указывать фальшивые диагнозы? Почему скрывались дозы облучения детей?

Особенно волновал людей вопрос, почему не была запрещена первомайская демонстрация. Во время марша на Крещатике уровень радиации достиг своей максимальной для Киева величины − 0,13 мЗв/ч и в 1000 раз превысил норму.

Высокое украинское руководство стояло на трибуне, одетое в плащи и шляпы, а мимо с приветствиями шли колонны легко одетых людей с детьми. Приказ провести на улицах Киева первомайскую демонстрацию с участием детей был отдан В. В. Щербицким.

Сторонники Щербицкого утверждают, что он был заложником обстоятельств, так как руководствовался приказами из ЦК КПСС − не создавать панику. Справедливости ради следует сказать, что на демонстрацию он рискнул прийти вместе со своими внуками. В то же время, по свидетельству А. А. Ярошинской, дети других высокопоставленных чиновников спешно отправлялись в аэропорт Борисполь улететь подальше от беды. В железнодорожных кассах Киева распродали все билеты на ближайший месяц. Билетов не было никуда. Взвинченные и напуганные неизвестностью простые люди штурмом брали вокзалы и поезда.

16 февраля 1990 года, через пять месяцев после отставки и за день до своего 72-ух летия, Владимир Щербицкий умер. Официальная версия случившегося − от воспаления легких, хотя близкие к политику люди говорили о самоубийстве. 17 февраля он должен был давать свидетельские показания в Верховном Совете УССР о событиях, связанных с чернобыльской аварией [61].

Из материалов уголовного дела № 49-441

«Таким образом, вина Щербицкого, Шевченко, Ляшко, Романенко в злоупотреблении властью и служебным положением, что повлекло тяжкие последствия, доказана.

Их ссылки на то, что они не могли исполнять свои служебные обязанности по обеспечению гарантированных Конституцией УССР прав граждан на охрану здоровья в связи с тем, что Чернобыльская АЭС была экстерриториальной, что созданием правительственной Комиссии СССР и Опергруппы Политбюро ЦК КПСС они были фактически отстранены от принятия решений и контроля над ситуацией, что они выполняли положение статьи Конституции УССР о руководящей роли партии и требования законодательства о соблюдении секретности, что они подчинялись указаниям союзных государственно-партийных структур и ведомств, не могут быть приняты во внимание, поскольку во время глобальной Чернобыльской катастрофы под угрозой были жизнь и здоровье народа, сохранение его генофонда, а поэтому в условиях крайней необходимости они должны были сделать все от них зависящее и возможное для сохранения людей, а не беспокоиться о собственном благополучии и служебной карьере, но самостоятельно они даже не пытались оповестить население об опасности и защитить людей (…)».

Учитывая, что в соответствии с законодательством Украины срок давности по привлечению Шевченко, Ляшко и Романенко к уголовной ответственности закончился, а Щербицкий умер, 24 апреля 1993 года было вынесено постановление: уголовное дело о действиях должностных лиц Украины во время аварии на ЧАЭС и ликвидации ее последствий закрыть.

Гурачевский В. Л. Введение в атомную энергетику. Чернобыльская авария и ее последствия. — 2014