Период до 1985 г. был насыщен важнейшими мероприятиями и решениями правительства по упорядочению взаимодействия Минсредмаша с другими отраслями по проблемам радиационной и ядерной безопасности. Систематически происходящие аварии, связанные с возникновением самопроизвольных цепных ядерных реакций, случаются не только на промышленных предприятиях, но и в НИИ и конструкторских организациях Минсредмаша. Подобные аварии и нарушения правил эксплуатации стендов, критических сборок и экспериментальных реакторов иногда оканчивались трагически. Были аварии и на ядерных реакторах АЭС и ВМФ [7, 34, 65, 84]. Аварии происходили в разных ведомствах. Однако их максимальное количество было на предприятиях и в институтах Минсредмаша. Поэтому в 1972 г. в Минсредмаше была создана специальная инспекционная служба – Госатомнадзор. Ее первым руководителем был назначен переведенный из Челябинска-40 заместитель главного инженера комбината Н.И. Козлов. Эта служба работала в тесном контакте с другим общегосударственным органом, который был при Минздраве СССР. Руководителем этой службы радиационной безопасности был сначала А.И. Бурназян, а затем первый заместитель министра здравоохранения Е.И. Воробьев. В штабе Минсредмаша в 16 ГУ (Главатомэнерго) руководителем главка после А.Г. Мешкова был назначен Е. В.Кулов. Вскоре они стали заместителями министра.

После того как Е.В. Кулов стал руководителем Госатомэнергонадзора, в Минсредмаше заместителем министра был назначен Лев Дмитриевич Рябев. В его подчинение были переданы 16 ГУ (Главатомэнерго ГКИАЭ) и другие службы и главки штаба отрасли.

Кроме вышеназванных работников Минсредмаша, с 1975 по 1985 г. в штабе отрасли активно трудились такие руководители, как заместители министра С.Г. Прокофьев и И.Д. Морохов, начальники главков А.Д. Зверев, Г.А. Цырков, П.М. Верховых, Л.А. Петухов, Е.И. Дерябин, К.Н. Москвин, Р.К. Русалкин, В.Н. Якутик, И.Г. Морозов, И.П. Увин, Б.В. Горобец, Е.В. Куликов, А.А. Васильев, А.И. Барановский, Н.И. Лютов, Е.И. Саушкин, Н.К. Смазнов, В.А. Шиленко и др.

Особое внимание обращалось в то время на защиту персонала и населения в случае аварий на атомных станциях. Учитывая, что действующий при Минсредмаше Госатомнадзор был фактически ведомственным и Н.И. Козлов был административно в подчинении министра Е.П. Славского и его первого заместителя Н.А. Семенова (с 1982 г. им стал А.Г. Мешков), было решено (постановление Правительства от 14 июля 1983 г.) создать независимый от Минсредмаша орган – Госатомэнергонадзор СССР. Его руководителем был назначен Е.В. Кулов, а его первым заместителем – директор отделения ядерных реакторов Института атомной энергии им. И.В. Курчатова В.А. Сидоренко. Этот комитет в своей работе ориентировался на ряд руководящих материалов. В частности, еще в 1980 г. был разработан детальный план мероприятий по взаимодействию различных служб страны, в том числе и Министерства обороны СССР, при авариях на АЭС. План был утвержден руководителями четырех ведомств. Ниже указаны конкретные разработчики этого плана. Среди разделов этого плана и такие:

– структура центра проведения работ по защите персонала;
– мероприятия по защите персонала и локализации аварии на атомной станции;
– подготовка подразделений к действиям в случае аварии на АЭС.

Была, в частности, утверждена и следующая рекомендация: “Медико-санитарная часть устанавливает на основании расчетных доз облучения диспансерное наблюдение за лицами из населения, получившими дозы более 0,5 Зв (50 бэр)”. Однако до выполнения всего, что предусматривалось этим планом, дело не дошло. Руководители ведомства и Минздрава не находили длительное время понимания о путях разделения функций между ними. Не было единогласия и у руководителей головных институтов и главков.

Несмотря на создание Госатомнадзора и его тесное взаимодействие с Минсредмашем и другими отраслями, аварии продолжались. Наиболее крупными были две катастрофы ” 10 августа 1985 г. на судоремонтном заводе в Приморском крае произошел взрыв реактора на АПЛ. При перегрузке активной зоны были подняты (ошибочно) компенсирующие стержни. Десять человек, выполнявших эту работу в реакторном отсеке, “исчезли”. Останки человеческих тел были найдены в заливе (губа Чажма). Кроме взрыва и уничтожения людей, дозы их облучения исчислялись десятками тысяч рентген”. Об аварии 26 апреля 1986 г., когда взорвался четвертый РБМК на Чернобыльской АЭС, всем известно.

Читателю целесообразно знать и еще об одном нормативном документе, который был утвержден правительством в 1984 г. Этот документ – Положение о генеральных конструкторах.

Указанный документ, подчеркивающий особую ответственность генерального конструктора за надежность, безопасность и эффективность вновь создаваемой техники, был неоднозначно встречен не только в штабе отрасли, но и в головных НИИ и КБ. Они привыкли к изолированности, секретности и к тому, что техника в отрасли создавалась в основном под руководством научных руководителей. Директора головных НИИ (таких, как Институт атомной энергии им. И.В. Курчатова и др.) не были заинтересованы в признании роли генеральных конструкторов как единоличных, ответственных перед государством лиц за надежность и эффективность образцов новой техники. На примере работы АЭС, в условиях, когда не было генерального конструктора, существовало следующее распределение обязанностей:

– научный руководитель (в основном, Институт атомной энергии им. И. В. Курчатова и ФЭИ) по физике реакторов;
– главный конструктор реактора – руководитель КБ;
– главный конструктор парогенератора – в основном ОКБ “Гидропресс”;
– главный конструктор турбогенератора – другое ведомство.

Были еще и главные конструкторы насосов, твэлов, систем управления и защиты и др. Ради справедливости следует отметить, что представители научного руководителя реакторов были более инициативны в совершенствовании режимов их работы. Например, по инициативе заместителя научного руководителя РБМК Е.П. Кунегина сотрудниками его отдела (№ 33) в Институте атомной энергии им. И. В. Курчатова были тогда проведены расчеты по вовлечению плутониевого топлива в замкнутый цикл РБМК. Больше было понимания у научного руководителя и при принятии руководством отрасли решения при изготовлении топлива для РБМК из регенерированного урана, выделенного на заводе РТ-1 из отработавшего топлива ВВЭР-440 и реакторов ВМФ.

Однако, хотя и отмечалось, что все проблемы обеспечивает научный руководитель, так не было. Положение о генеральных конструкторах предусматривало их ответственность за надежность новой техники, всех видов оборудования на АЭС, не столько перед министром, сколько перед государством. В частности:

1. Генеральный конструктор является руководителем всего комплекса научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по созданию, согласно поручению Правительства СССР или министерства, важнейших видов и систем машин, оборудования и приборов, соответствующих перспективному мировому уровню техники и технологии. В своей деятельности генеральный конструктор руководствуется действующим законодательством, а также нормативно-техническими документами.

2. Должность генерального конструктора вводится Советом Министров СССР для конкретного специалиста по представлению министра, возглавляющего головное министерство, на которое возложена ответственность за разработку и выпуск соответствующей продукции машиностроения. Представление согласовывается министерством с Государственным комитетом СССР по науке и технике. Одновременно представляется перечень видов изделий, подлежащих разработке под руководством генерального конструктора, и приводится обоснование важности создания их для народного хозяйства СССР.

Должностной оклад генеральному конструктору устанавливается Советом Министров СССР в зависимости от сложности и важности создаваемой продукции.

Освобождение генерального конструктора от должности проводится Советом Министров СССР по представлению министра, возглавляющего головное министерство, согласованному с указанным комитетом…

5. Генеральный конструктор несет перед Правительством СССР ответственность:

а) за высокий технико- экономический уровень, надежность, заданный ресурс и конкурентоспособность создаваемой под его руководством техники (в том числе используемых комплектующих изделий и материалов), подтвержденные экспериментальной проверкой и эксплуатационной практикой;

б) за строгое соблюдение установленных сроков разработки и освоения производства создаваемой техники;

в) за своевременное обеспечение производственных мощностей, специализированных на выпуске создаваемых под его руководством изделий, прогрессивными конструкторскими разработками;

г) за координацию работы организаций и предприятий- соисполнителей (независимо от их ведомственной подчиненности), участвующих в создании новых видов изделий;

д) за развитие научно- исследовательских и экспериментальных работ, необходимых для создания научного задела, который будет использован при проектировании перспективных машин, оборудования и приборов;

е) за систематическое повышение технического уровня изделий, выпускаемых по утвержденной им конструкторской документации, независимо от ведомственной подчиненности предприятий, на которых освоен их выпуск, а также наряду с министерствами-изготовителями – за своевременную подготовку к выпуску новых и модернизированных изделий, созданных под его руководством, взамен подлежащих снятию с производства.

6. Генеральный конструктор обязан:

а) осуществлять руководство созданием новых конструкций изделий на всех стадиях проектных, макетных, экспериментальных и доводочных работ, проведением стендовых и эксплуатационных испытаний, а также работами по унификации конструкций. Решения генерального конструктора по техническим вопросам являются обязательными для организаций – соисполнителей работ, независимо от их ведомственной подчиненности…

и) руководить советом генеральных (главных) конструкторов, образованным в установленном порядке для комплексного решения вопросов, возникающих в процессе создания новой и модернизации выпускаемой техники в объединениях, на предприятиях и в организациях, участвующих в работе.

7. Генеральный конструктор имеет право:

а) заключать договоры с научно-исследовательскими и конструкторскими организациями, объединениями и предприятиями на выполнение необходимых работ…

9. Генеральный конструктор периодически отчитывается на коллегии и Научно-техническом совете министерства о результатах работ, проведенных под его руководством, а перед Государственным комитетом СССР по науке и технике – о результатах работ, выполненных в соответствии с заданиями общесоюзных научно-технических программ.

Мне пришлось за год до чернобыльской катастрофы неоднократно обсуждать эти вопросы с крупнейшим конструктором авиационной техники (в основном, двигателей) академиком Александром Александровичем Микулиным. Зная, что у нас в Минсредмаше нет генеральных конструкторов АЭС, уже тогда он предсказывал, что это приведет к крупнейшей катастрофе. Отсутствие должного авторского надзора со стороны Института атомной энергии им. И.В. Курчатова и НИКИЭТа за работой АЭС ускорило эту катастрофу. Только через 2 года после чернобыльской катастрофы положение о генеральных конструкторах в отрасли было введено по представлению штаба отрасли. 30 января 1988 г. генеральными конструкторами АЭС были назначены руководители конструкторских организаций:

ОКБМ (Горький) – Ф.М. Митенков;
НИКИЭТ (Москва) – Е.О. Адамов;
ОКБ “Гидропресс” (Подольск) – В.В. Стекольников.

Приказом министра Л.Д. Рябева от 10 февраля 1988 г. это постановление было доведено до всех участников, работающих под руководством генеральных конструкторов, и до всех руководителей, эксплуатирующих АЭС и другие энергетические ядерные установки.

Несмотря на то что к настоящему времени имеется достаточное количество публикаций по объяснению причин аварии на чернобыльской АЭС, уместно напомнить, что недавно Н.А. Доллежаль привел отдельные высказывания о достоинствах канальных уран-графитовых реакторов и о причинах аварии на чернобыльской АЭС. По его мнению, главный инженер АЭС должен был:

1. отказаться от исполнения требований диспетчера “Киевэнерго” о приостановлении расхолаживания блока;

2. находясь в ночь на 26 апреля 1986 г. у пульта управления реактором, запретить операторам совершать действия, не допустимые или противоречащие правилам эксплуатационного регламента;

3. не разрешать поврежденный реактор заливать водой, так как, попадая на горячий графит (~ 500° С), она испарялась и, образуя аэрозоли, выносила радионуклиды и пыль в атмосферу.

Не исключено, что сброшенные в реактор пять тысяч тонн песка и свинца разрушили в реакторе все, что осталось неразрушенным после взрыва, существенно интенсифицировали этот процесс”. Последнее решение принимала Правительственная комиссия, а не главный инженер.

В заключение приведем еще одно высказывание главного конструктора РБМК и многих других ядерных реакторов. ” Если бы можно было создать такую компьютерную систему, которая контролировала бы, корректировала и в необходимых случаях отменяла ошибочные или неправильные действия оператора, то аварии 26 апреля 1986 г. не было бы.

Решат ли эту задачу генеральные конструкторы и научные руководители, покажет время.

Круглов А. К. Штаб Атомпрома. — 1998