Неимоверно трудная участь в первые минуты и часы ликвидации последствий катастрофы выпала на долю пожарных и воинов внутренних войск. Поднятые по тревоге, они оказались в драматизированной до предела ситуации. Во-первых, в результате взрыва и выброса наружу разогретых до высокой температуры осколков активной зоны реактора возникло более 30 очагов пожара. Во-вторых, в результате взрыва несколько панелей перекрытия упали на турбогенератор № 7, повредив маслопроводы и электрические кабели, что привело к возникновению особо опасного очага пожара на крыше машинного зала. В-третьих, борьбу с огнем пришлось вести на большой высоте — до 71,5 метра над землей. А добираться туда можно было только по наружной лестнице в условиях сильного задымления. В-четвертых, работы пришлось разворачивать при наличии сильного радиационного излучения, к тому же при отсутствии предварительной радиационной разведки и специальных средств защиты.
И сейчас, когда отдаешь должное мужеству этих людей, испытываешь двоякое чувство: с одной стороны, верность долгу, высокий профессионализм и умение действовать в сложной обстановке, а с другой — техническая неподготовленность к действиям в экстремальных условиях, к оценке реальной опасности, а значит, и высокая степень риска, для некоторых — обреченность.
Напрашивается историческая аналогия: первые часы войны 22 июня 1941 года для личного состава армии приграничных западных округов. Так же, как и пожарные в Чернобыле, воины первого эшелона проявили мужество, стойкость и героизм. Так же, как и воины, принявшие на границе неравный бой, пожарные ЧАЭС (ВПЧ-2), г. Припяти (СВПЧ-2) и г. Чернобыля (ППЧ-17) с поставленными задачами справились. Ценой жизни и здоровья они сумели предотвратить распространение беспрецедентного пожара в большую по масштабам и последствиям катастрофу.
Сообщение о взрыве на 4-м блоке было получено дежурным ВПЧ-2 в 1.28 26 апреля 1986 года. В 1.30 первым к месту катастрофы прибыл личный состав дежурного караула лейтенанта В.Правика, в 1.35 — команда лейтенанта В.Кибенка.
Не теряя ни минуты времени, в борьбу с атомным огнем вступили двадцать восемь отважных во главе с Владимиром Правиком и Виктором Кибенком. За пределами возможного они делали все, чтобы потушить, локализовать пожар, не позволить ему перекинуться на ближайшие блоки станции.
Уровень радиации после катастрофы был еще не известен, но и без дозиметров оба офицера понимали, что он во много раз превышал нормы. Пожарные быстро проложили магистральную линию, которая вела на крышу машинного зала. Но требовалось определить обстановку там, наверху. В разведку направились Правик и Кибенок. То, что они увидели, поразило обоих. Пламя расползалось по кровле, жадно заглатывая метр за метром. Повсюду искрились мерцающие осколки, вокруг которых пузырился и тек битум. Оба поняли: графит. Радиоактивный, раскаленный… С ночного неба донеслась негромкая команда. Бойцы-пожарные один за другим поднимались вверх, к лейтенантам. Хватали рукавицами оставшиеся от взрыва куски графита, сбрасывали их с кровли, затаптывали костерки, погружая сапоги в расплавленный битум. По примеру командиров все трудились самоотверженно, выполняя адскую, еще никогда не ведомую им работу. Почти все получили ожоги.
Но была еще и страшно высокая радиация, которая превращала капли битума, въевшиеся в тело, прикипевшие к коже, в крохотные, смертельно опасные источники излучения. Силы оставляли людей. Схватился руками за поясницу и зашатался боец Николай Ващук; застыл на корточках старший сержант Владимир Тишура. Кровь гулко стучала в висках лейтенанта Правика, он тяжело присел на перекрытие, заляпанное горячей сажей. Из клубов ядовитого дыма вынырнул лейтенант Кибенок. Подошел к Правику и сообщил: “Пламя на верхней отметке почти сбито. Наши ребята не отступили. Видел: там, внизу, идет помощь”.
Оба они, Правик и Кибенок, последними спустились с 70-метровой отметки четвертого блока. Их уже дожидались “Скорые” с включенными двигателями. Превозмогая усталость, недомогание, лейтенант Правик доложил начальнику военизированной пожарной части № 2 по охране Чернобыльской АЭС майору Леониду Петровичу Телятникову о действиях бойцов-пожарных в первый период после катастрофы. Эти сведения были очень нужны тем, кто теперь шел на смену им, шагнувшим первыми в атомный огонь Чернобыля.
За их жизни боролись сотни людей. Многие предложили свою кровь, спинной мозг. В борьбу за их спасение включились ученые. Но для шестерых из них полученные дозы облучения оказались смертельными. “Они вели себя до конца достойно, держались как герои, помогали нам, врачам, своей выдержкой, дисциплинированностью. Не было у них чувства обреченности”, сообщила представителям печати заведующая отделением клинической больницы Ангелина Константиновна Гуськова, находившаяся с мужественными пожарными до последних минут их жизни.
Похоронены они в Москве, на Митинском кладбище, все шестеро: Виктор Кибенок, Владимир Правик, Николай Ващук, Василий Игнатенко, Николай Титенок, Владимир Тишура.
“Они шли на смерть во имя жизни, как и солдаты Великой Отечественной” — такую оценку нашел в народе их подвиг.
За мужество, героизм, и самоотверженные действия, проявленные при локализации катастрофы на Чернобыльской АЭС, Указом президиума Верховного Совета СССР от 25 сентября 1986 г. лейтенантам внутренней службы Кибенку Виктору Николаевичу и Правику Владимиру Павловичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Истек только один месяц после опубликования этого Указа, а активисты уже получили ответ на свое очередное ходатайство: “В Центральном комитете комсомола Украины ознакомились с вашим предложением об увековечении памяти Героев Советского Союза В.Н. Кибенка и В.П. Правика, полностью его одобряем и поддерживаем. Сообщаем, что ЦК ЛКСМ совместно с МВД Украинской ССР обратились в Министерство морского флота СССР с просьбой присвоить имена героев Чернобыля Виктора Кибенка и Владимира Правика строящимся судам…”
А потом почта доставила сообщение из Москвы: “…Приказом министра морского флота СССР № 2/Т от 20.01.1987 года двум строящимся теплоходам — танкерам-пятитысячникам Советского Дунайского ордена Дружбы народов пароходства присвоены имена Героев Советского Союза: “Виктор Кибенок” и “Владимир Правик”. Эти суда вступили в строй в конце 1987 года.
Оба танкера строились на судоверфи Варна в Болгарии. Оба, как братья-близнецы, имеют одинаковую конструкцию. Длина каждого 125 метров, ширина — 17 метров. Оба судна предназначены для транспортировки всех видов нефтепродуктов, имеют неограниченные районы плавания. Экипаж каждого судна — 24 человека. На обоих танкерах оборудованы каюты-музеи, посвященные жизни и подвигу тех, чьими именами названы эти мемориальные суда-памятники.
…Здравствуй, “Владимир Правик”! “Здравствуй, “Виктор Кибенок”! — встречали трудящиеся Измаила новенькие теплоходы, которые швартовались у причалов морского вокзала. На митингах, посвященных прибытию судов в порт приписки и вступлению в состав действующего флота, приняли участие трудящиеся и администрация города, администрация и коллектив пароходства. Вместе с ними были родные героев, их сослуживцы, представители МВД СССР, управления внутренних дел Киевского и Одесского облисполкомов. О героях говорили многие. Взволнованным, искренним было выступление матери Владимира Правика Натальи Ивановны.
“Нет больше в живых моего сына Володи, — сказала она. — Но сегодня у меня появилось много новых сыновей. Такими являетесь для меня вы, моряки судна, названного именем Володи. Я буду переживать за Вас, мое сердце всегда будет с вами. Буду ждать вас из плавания, как может ждать только мать”.
На Каспийском море два пожарных катера также носят имена героев Чернобыля Виктора Кибенка и Владимира Правика.
Как сложилась дальнейшая судьба получивших особо высокую дозу? Их вывезли самолетом в Москву, поместили в больницу. Панацеей от всех бед при этом сочли пересадку костного мозга, положившись на американские авторитеты.
Началась борьба за жизнь, были минуты отчаяния, были бессонные ночи, уход и выздоровление, но, к сожалению, не всех. Виктор Биркун преодолел недуг, был награжден орденом Красного Знамени, продолжал службу в пожарной охране подмосковного города Лобня. Л.П. Телятников также выжил, удостоен Золотой Звезды Героя. В настоящее время генерал-майор внутренней службы в отставке, назначение по состоянию здоровья.
Инициативные действия дежурных пожарных команд были подхвачены всем личным составом пожарных частей, поднятых по тревоге. Ими руководили уже опытные командиры: майоры Л.П. Телятников (ВПЧ-2) и А.И. Ефименко (СВПЧ-6), которые в 1.40 прибыли к месту аварии.
Обстановка требовала незамедлительного вывода первых пожарных за пределы радиационно опасной зоны. Но в этом случае увеличивалась вероятность возгорания третьего, второго и первого энергоблоков. И Л.Телятников принял решение: не покидать зону тушения пожара до ликвидации очага непосредственной угрозы. Но для этого требовались дополнительные усилия по организации пожаротушения и наиболее рациональной расстановке пожарных. И он добился этого, еще неоднократно бывая в самых опасных участках пожара, расставляя вновь прибывающих людей и заботясь об эвакуации терявших силы.
Но, как говорится, беда не ходит одна. Когда пламя на крыше было сбито, открылся новый очаг пожара, который начал быстро распространяться на машинный зал уже снизу. Туда, где располагались емкости с маслом и кабельная шахта, связывающая все агрегаты станции. Потребовались новые усилия и личное присутствие в опасном очаге возгорания. По свидетельству очевидцев, начальник ВПЧ-2 майор Телятников Л.П. в этих условиях проявил образец стойкости и мужества, вселяя уверенность в действия своих подчиненных.
К 2.10 26 апреля были ликвидированы основные очаги пожара на крыше машинного зала. А в 2.30 — на кровле реакторного отделения. Струями воды, подаваемыми с крыши реакторного отделения, удалось ликвидировать горение в помещении главных циркуляционных насосов 4-го энергоблока.
В 3.22 к месту катастрофы прибыла оперативная группа управления пожарной охраны УВД Киевского облисполкома в составе начальников отделов УПО майора В.П. Мельника, подполковника В.В. Денисенко и старшего помощника руководителя тушения пожаров капитана Л.А. Осецкого.
В 4.00 на месте аварии было сосредоточено 15 отделений пожарной охраны из различных районов Киевской области. А в 4.15 прибыла оперативная группа УПО охраны МВД УССР под руководством полковника В.М. Гурина, который взял на себя все руководство дальнейшими действиями.
Только к этому времени были замерены уровни радиации и стало ясно: они значительно превышают допустимые, поэтому пожарных срочно сосредоточили в пяти километрах от места событий и в опасную зону вводили по определенному графику.
В 4.50 огонь был в основном локализован, а в 6.35 окончательно. Каждый из 69 пожарных первого эшелона заслуживает подробного рассказа, и только размеры публикации не позволяют сделать этого. Поэтому перечислим поименно первых, принявших на себя смертоносное дыхание реактора.
Владимир Правик, Виктор Кибенок, Николай Ващук, Василий Игнатенко, Владимир Тишура, Николай Титенок, Виктор Биркун, Борис Алишаев, Иван Бутрименко, Михаил Головненко, Анатолий Хахаров, Степан Кимар, Андрей Король, Михаил Крысько, Виктор Легун, Сергей Легун, Анатолий Майдюк, Николай Нечипоренко, Владимир Палачега, Александр Петровский, Петр Пивовар, Андрей Половинкин, Владимир Александрович Прищепа, Владимир Иванович Прищепа, Николай Руденюк, Григорий Хмель, Иван Шаврей.
Все они были в срочном порядке доставлены в лучшие лечебные учреждения Киева и Москвы.
В составе передовой группы руководителей, вылетевших из Москвы первым самолетом в Чернобыль, находился заместитель начальника Главного Управления пожарной охраны МВД СССР полковник В.Ф. Рубцов. Включение его в состав этой группы не было случайным. Будучи начальником отделения пожарной охраны Шатурского ОВД, а затем заместителем начальника УПО Московской области, он приобрел солидный опыт тушения сложных пожаров. О Рубцове сложилась репутация инициативного и энергичного руководителя, умеющего находить выход казалось бы, из безвыходных ситуаций. За ликвидацию пожаров на лесоторфяниках и объектах народного хозяйства он неоднократно награждался правительственными наградами.
Так что, с получением сообщения о катастрофе на Чернобыльской АЭС, полковник В.Ф. Рубцов ясно осознал, что речь идет о событии неординарном. Реально представляя степень опасности, он мысленно готовил себя к худшему. Но действительность превзошла все ожидания — драматизм обстановки на ЧАЭС не мог сравниться ни с одним из эпизодов прежней практики.
Прилетев в Чернобыль, Вячеслав Федорович сразу оказался в эпицентре событий. Обстановка требовала, чтобы он взял на себя функции непосредственного управления всеми подчиненными частями.
Больше того, для принятия оперативных решений и гибкого реагирования на стремительно меняющуюся ситуацию потребовалось взять на себя управление всеми наличными силами и средствами.
В.Ф. Рубцов пробыл в зоне пожаротушения первые восемь суток. По напряжению физических и моральных сил это было время, ничем не сопоставимое с ранее известными аварийными ситуациями. Драматизм состоял в том, что опыта действий в таких случаях не было. Даже брошенную в зону катастрофы технику нельзя было эксплуатировать на полную мощность по причине наличия смертельных доз радиации. Спрашивается: в этих условиях чем должен руководствоваться начальник, отдающий подчиненным распоряжения, связанные с риском для жизни? Что должен чувствовать он как командир и человек?
В этих условиях В.Ф. Рубцов прежде всего не щадил себя и за восемь суток выложился так, что в последствии ни один из подчиненных не смог упрекнуть его за непрофессиональность принимаемых решений. Видимо, руководители такого типа в критические моменты обладают способностью к подсознательному мышлению и выбору оптимальных решений, ибо все действия Рубцова, связанные со сменой работающих людей и вводом техники, были грамотны и адекватны конкретно складывающейся ситуации.
В настоящее время генерал В.Ф. Рубцов — начальник Управления государственной противопожарной службы Московской области. Удостоен правительственной награды, а также итальянской премией “Золотая чайка”.
Неимоверными усилиями людей огонь 26 апреля был побежден. Однако степень опасности оставалась очень высокой. Для дальнейшего обуздания атомной стихии требовался доступ к аварийному реактору. Но главной помехой для этого стала … вода. Она затопила помещения под четвертым блоком и стала распространяться в сторону остальных блоков, проникая в помещения с электрооборудованием. Возникла ситуация, при которой необходимо было срочное вмешательство, чтобы обеспечить безопасность остальных реакторов. Кроме того огонь медленно, но верно расплавлял бетонную основу реактора. Сверху на него давил огромный груз, в том числе сброшенных с вертолета материалов для обуздания радиационного излучения. Создавалась реальная угроза того, что толща воды коснется реактора, раскаленного до температуры свыше трех тысяч градусов. Тогда вода превратится в водород и кислород, а резервуар с водой станет пороховым погребом. Последствия от возможного мощнейшего взрыва трудно было вообразить. Отвод воды из поврежденного энергоблока превратился в одну из главнейших задач.
Она решалась так. Пожарные-добровольцы Украины и Подмосковья проложили в зоне выброса километровую рукавную линию к бассейну для отстоя воды и в одном из технологических приемов установили передвижную насосную станцию ПНС-ПО. При монтаже находиться под реактором больше десяти минут запрещалось, и группы работающих через этот промежуток времени менялись.
Менее чем через месяц после взрыва на 4-м блоке пожарные ликвидировали опасное возгорание на 3-м блоке. Было это 23 мая. По свидетельству капитана М.П. Бочарникова, пришлось действовать в крайне экстремальных условиях. Очаг пожара,находясь внутри здания, возник в непосредственной близости от места взрыва. Поэтому уровни радиации превышали все допустимые нормы. Для того чтобы только найти место горения кабелей, потребовались значительные усилия, а после его обнаружения Бочарникову не хватило физических сил для применения подручных средств пожаротушения.
Для локализации пожара проложили рукавные линии, но в самый критический момент бронетранспортер радиационной разведки, пересекая территорию, порвал их. Вода стала растекаться по земле. Но основная трудность подстерегала с другой стороны: работая попеременно в течение десяти минут, весь личный состав в короткое время оказался облученным сверхдопустимыми дозами. Наступило время, когда комплектовать группы стало не из кого. Обратились к добровольцам. Согласие на дополнительную работу дали многие, хотя знали о грозящей смертельной опасности.
В критической ситуации исключительно важным был личный пример старшего начальника, его оперативные и грамотные решения. За весь период борьбы с огнем с лучшей стороны проявились деловые и моральные качества Главного государственного пожарного инспектора Украины генерала Ф.Н. Десятникова.
В Чернобыле его твердое, порой жесткое управление всегда базировалось на детальном знании реальной обстановки. А вопросы безопасности всегда превалировали над другими, какими бы соображениями они ни вызывались.
Накануне трагедии Филипп Николаевич находился на совещании в Харькове. Первое сообщение о катастрофе получил ночью, в два часа, находясь в дороге. Уже в машине он отдал распоряжение о мобилизации сил и средств подчиненных частей и выехал на ЧАЭС. Вот строки из наградного листа: “…Получив сообщение о случившейся аварии на ЧАЭС, оперативно принял обоснованные решения по использованию сил и средств пожарной охраны, что позволило предотвратить развитие пожара до крупных размеров и связанные с этим более тяжелые последствия. С 26 апреля непосредственно на месте аварии, в зоне повышенной радиации, лично осуществлял руководство организацией работ по обеспечению противопожарной безопасности объектов и сооружений АЭС”.
За мужество, отвагу и самоотверженность, проявленные в Чернобыле, генерал Ф.Н. Десятников награжден орденом Ленина. По состоянию здоровья вышел на пенсию.
Полковник внутренней службы Н.М. Воронин и С.Борисов
