До Чернобыльской катастрофы за 30 лет в атомной энергетике случились две крупные аварии на атомных электростанциях:
— в 1957 г. в Уиндскейле (Великобритания) с выбросом радиоактивных веществ;
— в 1979 г. в Три-Майл Айленде (США).
За последние 16 лет до Чернобыльской катастрофы в мире ежегодно происходило примерно по 10 крупных аварий, некоторые — с утечкой радиоактивных веществ. Эти факты не могли не беспокоить специалистов Гражданской обороны. В связи с этим с 1976 по 1985 г. в системе ГО СССР был разработан и внедрялся комплекс мероприятий радиационной и химической защиты на военное и мирное время (на мирное время в инициативном порядке).
В связи с переходом Гражданской обороны на пятидневку начальником ГО СССР каждую субботу планировались занятия с руководящим составом по вопросам дальнейшего совершенствования системы ГО.
Так называемые “алтунинские субботники” происходили весьма эффективно и с большой пользой для генералов и офицеров Гражданской обороны.
Пожалуй, не обошлось ни оного “субботника”, на котором не поднимались бы вопросы радиационной защиты населения и производственного персонала в чрезвычайных ситуациях мирного времени.
Неоднократно делались попытки с моей стороны повернуть лицом научные силы только что созданного НИИ МО к проблемам радиационной и химической защиты. Но эти усилия оказались неубедительными до Чернобыльской трагедии.
Фрагменты из дневника
Начало воинской службы было означено для меня Великой Отечественной войной, конец — Чернобыльской катастрофой. Между этими событиями пришлось участвовать еще в 30-ти чрезвычайных ситуациях. Многовато на одну человеческую жизнь таких чрезвычайных событий…
В то время, о котором пойдет речь, я был начальником Управления радиационной и химической защиты ГО.
С 4 часов 30 минут 26 апреля 1986 года совместно с оперативным дежурным ГО СССР пытались более подробно выяснить обстановку на Чернобыльской АЭС. Кроме известя о взрыве газобаллонной системы и пожара на четвертом энергоблоке станции, ничего нового в первые часы получить не удалось. С нашей стороны “намекалось” вниз в отношении радиации, но ответы были одни и те же: обстановка выясняется, разговор об этом по телефонам запрещен компетентными органами.
С прибытием в Штаб первого заместителя начальника ГО СССР генерал-полковника Иванова Б.П. мы вновь попытались запросить новые данные из Штаба ГО УССР, но ничего уточняющего не узнали.
Около 6 часов утра состоялся разговор оперативного дежурного ГО СССР с генералом армии Алтуниным А.Т., находившемся на оперативных сборах Министерства обороны в ПрикВО.
Дежурный подтвердил прежний доклад и сообщил, что пожар на АЭС локализован, пострадал один человек из пожарных.
Генерал армии приказал убыть в Чернобыль генерал-полковнику Иванову, привести в готовность штабы ГО на территории Украины и Белоруссии, воинские части ГО Киевского военного округа, невоенизированные формирования четырех областей Украины и Белоруссии. Направить немедленно эти силы и средства в г. Припять для участия в ликвидации последствий катастрофы.
Генерал-полковник Иванов отдал через ОД ГО СССР необходимые указания, связался по телефону с Минэнерго, рассчитывая вылететь в Чернобыль с их самолетом.
Мне было приказано оставаться в Штабе ГО СССР, выяснять обстановку, поддерживать связь с генералом армии Алтуниным А.Т. и генерал-полковником Ивановым Б.П. По мере выявления обстановки готовить расчеты и предложения для принятия решения.
Появилась у ОД карта масштаба 1:100000, но на ней кроме значка ЧАЭС пока ничего не было.
Переговариваясь по телефону с различными абонентами, составилось мнение, что на ЧАЭС произошло что-то весьма серьезное.
В 6.30 на свой страх и риск объявил по телефону вводную “РАСТу Штаба ГО СССР” (на ЧАЭС произошла крупная авария с разрушением реактора). Метеоусловия для ЧАЭС реальные.
Через час по закрытому телефону начальником РАСТ были доложены результаты прогнозирования по вводной.
Как потом подтвердилось, они оказались близки к реальным, особенно в отношении распространения первичного радиоактивного облака и его следа. Эти результаты, с известным уточнением, мною были использованы при докладе предложений начальнику ГО СССР генералу армии Алтунину и его первому заместителю.
Около 9.00 того же дня из Штаба ГО УССР поступила информация, что сводный мобильный отряд СЗ полка ГО КВО прибыл на ЧАЭС и оказался в зоне с высоким уровнем радиации. Тут же было рекомендовано вывести отряд в более безопасное место, работы вести посменно, обеспечив четкий дозиметрический контроль и непревышение допустимой аварийной дозы облучения — 25 бэр.
Обстановка стала немного проясняться, но официальных докладов снизу о характере катастрофы так и не поступало. Неоднократные запросы не удовлетворялись, окружающие начальники требовали объективных данных, а их не было у оперативного дежурного.
В 10.30 генерал-полковник Иванов вылетел в Киев, поэтому весь спрос за обстановку пал на меня. Приходилось основываться на предположениях и ориентировочных прогнозах, что удавалось благодаря накопленному за долгую службу опыту.
Позже стало известно, что только с 4.00 фактически началось ведение радиационной разведки распорядительным порядком, лично начальником штаба ГО ЧАЭС, хотя по планам ГО она должна была начаться через несколько минут с начала аварии. Увы, этого не было сделано ни в Припяти, ни в прилегающих к АЭС районах. К этому времени уровни радиации на территории АЭС вблизи четвертого блока были выше 200 Р/ч. Население, находясь в неведении случившегося, с каждой минутой, каждым часом подвергалось опасности и не принимало должных мер защиты от радиации. Только 30 апреля был составлен текст обращения к населению. С необходимой людям информацией о случившемся и конкретными рекомендациями по радиационной защите.
Однако Киевский обком партии запретил его передачу по местной радиотрансляции, опасаясь паники. Паника… Это слово магически действовало на некоторых руководителей вплоть до 2 мая.
Радиационная разведка продолжалась, но в Штаб ГО СССР поступали отрывочные, неофициальные данные, по ним нельзя было принимать серьезных обоснованных решений по действиям в чрезвычайной ситуации.
К исходу дня (26 апреля) в Штабе ГО СССР фактически не было ясного представления картины о катастрофе. Только в 20.00, после посещения полковником Долгополовым начальника Главного управления “Союзатомэнерго” Минэнерго СССР Г.Веретенникова обстановка прояснилась.
Такое положение с первичной информацией о чрезвычайной ситуации на ЧАЭС не выдерживает никакой критики и не дает возможности выработать и принять сколько-нибудь обоснованные решения на различных уровнях управления.
Так фактически закончился первый день трагического события, постигшего советский народ в конце XX столетия.
Говорить о роли Штаба ГО СССР на первом этапе развития событий в чрезвычайной ситуации на Чернобыльской АЭС вряд ли необходимо. Вся работа на этой стадии в основном относилась к объекту, району, области и, в некоторых вопросах, к республике.
В этой обстановке работа Управления радиационной и химической защиты, Штаба ГО СССР, по существу, только начиналась.
За начальника Штаба страны оставался первый его заместитель генерал-лейтенант Капочкин, начальники всех управлений также были переведены на казарменное положение явочным порядком. Всю ночь с 26 на 27 апреля каждый готовил свои предложения на дальнейшие действия в Чернобыльской ситуации, при этом приходилось по ходу уточнять и складывающуюся обстановку на ЧАЭС.
Первым вопросом, который встал в это время, был: кого и сколько дополнительно потребуется привлекать для выявления радиационной обстановки. Вторым — кого, когда, куда и как эвакуировать, из каких зон радиоактивного загрязнения.
Не решив этих вопросов, нельзя было предрешить объем мероприятий по ликвидации последствий радиоактивного загрязнения.
К утру 27 апреля, в ожидании прибытия из ПрикВО начальника ГО, предложения для принятия решения в основном были готовы. Во второй половине дня прибыл и сам начальник. Заслушав некоторых из начальников управлений, он приказал мне взять небольшую группу офицеров, убыть в Припять, подключиться к генерал-полковнику Иванову, принять непосредственное участие в организации и осуществлении мероприятий по защите населения и ликвидации последствий РЗ.
В состав возглавляемой мною оперативной группы вошли: полковники Долгополов, Виноградов, Сокол, Карпухин.
Каждому из них были определены следующие обязанности:
— полковник Долгополов В.С. — общая и радиационная обстановка на АЭС, принятые меры радиационной защиты и предложения по их усилению;
— полковник Сокол В.С. — размещение эвакуированных из Припяти в Иванковском районе, меры коммунально-бытового обслуживания, предложения по улучшению быта эвакуированных;
— полковник Карпухин В.А. — те же вопросы, но в Полесском районе;
— полковник медицинской службы Виноградов А.В. — медицинское обеспечение эвакуированных.
29 апреля последовали первые доклады о выполнении поставленных задач.
Полковник Долгополов докладывал, что на АЭС очень сложная общая и радиационная обстановка, ведутся работы по локализации катастрофы, выявлению радиационной обстановки, уточнению организации дозиметрического контроля на промышленной площадке, осуществляется служба общественного порядка. Во всех этих вопросах много недостатков, нужна практическая помощь на месте.
Полковник Сокол доложил, что в Иванковский район Киевской области эвакуировалось 5 тысяч человек. Схема расселения имеется.
Люди обеспечены продуктами питания, но присланные 8 войсковых и очажных кухонь к работе не подготовлены.
Иванковская больница и банно-прачечный комбинат работают с перегрузкой. Из эвакуированных — более 21 человек, из них 14 человек — с признаками радиационных симптомов.
Служба охраны общественного порядка (ООП) осуществляется силами 196 человек.
Эвакокомиссия района — 25 человек из представителей райкома и райисполкома.
Радиационная защита осуществляется путем выявления радиационной обстановки силами постов радиационного наблюдения и подвижным дозором радиационной разведки, дозиметрический контроль ведется СЭС района. На случай укрытия населения от радиации предусмотрено 13 противорадиационных убежищ и 5374 погреба на 105 тыс.человек.
Много недостатков в медицинском обеспечении и управлении эвакуацией. Поступает масса противоречивых указаний от различных органов области и республики.
Аналогичный доклад поступил от полковника Карпухина по Полесскому району. В этот район было принято на 19.00 28 апреля 12414 чел., из них 23 человека с признаками радиационного поражения. Прием эваконаселения был закончен к 20.00 27 апреля. Подселялось в каждую квартиру по 3-4 человека.
Служба ООП осуществлялась силами 155 чел.(80 чел. района и 75 чел. за счет усиления).
Район был подготовлен для приема населения. Питание эвакуированных организовано с общественных пунктов. Для коммунально- бытового обслуживания не хватало химчисток, прачечных и бань. Имеющиеся химчистки и прачечные из-за малочисленности штатного состава не могли удовлетворить все потребности.
Радиационная защита осуществлялась путем ведения радиационной разведки и дозиметрического контроля силами СЭС, начальствующий состав обеспечивался индивидуальными дозиметрами ДК- 02, для укрытия населения, с учетом эвакуированных, недоставало ПРУ на 1273 человека, дезактивация одежды и обуви предусматривалась через химические чистки и прачечные, санобработка осуществлялась на стационарных и подвижных СОП.
Ни в том, ни в другом районах не осуществлялась йодная профилактика, не вводились режимы радиационной защиты и правила поведения населения в РЗ зонах (на первых порах), эвакуированные прибывали без средств индивидуальной защиты.
В 18.00 28 апреля прибыл в г. Припять. На южной окраине города при переезде через железнодорожный мост уровень радиации достигал 40 мР/ч. Максимальный уровень радиации по дороге из Чернобыля на Припять был отмечен на перекрестке дорог Припять — АЭС, за НП Копачи более — 60 Р/ч.
В г. Припяти встретил генерал-полковника Пикалова В.К. — начальника химических войск МО СССР.
Он отругал меня за то, что я снимаю показания с дозиметра ДК-02, якобы вызывая панику. А все же за время в пути от г. Чернобыля до здания исполкома в г. Припяти была получена доза облучения более 200 мР. На замечания В.Пикалова я ответил, что и он будет со временем интересоваться полученной дозой, так позже и случилось.
Доложив генерал-полковнику Иванову о своем прибытии, поинтересовался обстановкой.
Полной ясности, особенно в радиационной обстановке, пока не было.
Отрывочные данные не позволяли полностью оценить степень радиационной опасности по регионам, Госкомгидромет СССР пока не развернул свою деятельность по выявлению радиационной обстановки на территории страны.
В центре Припяти уровень радиации, мною измеренный достигал 300 мР/ч. На северо-восточной окраине — около 2 Р/ч. В городе оставалось много людей и находилась Правительственная комиссия, возглавляемая Б.Щербиной. У здания горисполкома штабелями в мешках находились несколько тысяч респираторов и фильтрующих противогазов.
Оценив обстановку в городе, попросил генерал-полковника Иванова доложить Председателю комиссии о необходимости срочной и полной эвакуации людей из Припяти и перемещения Правительственной комиссии в г. Чернобыль. Меры были приняты, и Правительственная комиссия к исходу 29 апреля переехала в Чернобыль.
Мне было разрешено в тот же день оставить Припять и подготовить место для работы оперативной группы ГО в Чернобыле.
29 апреля в 9.00 по телефону доложено генералу армии Алтунину о проделанной работе и получены указания на дальнейшие действия. Начальник ГО СССР обратил внимание на повышение оперативности и достоверности радиационной разведки, которая осуществляется силами и средствами ГО, ориентировал на подготовку к проведению эксперимента по дезактивации различных объектов и поверхностей.
Эти указания были доведены до заместителя командующего войсками КВО по ГО генерал-майора Суетинова, развернута работа по подготовке к эксперименту, разработан конкретный план.
В плане предусматривались объекты исследования, методы, средства, обеспечивающие эксперимент, результаты эксперимента.
30 апреля в 6.30 от Начальника ГО СССР было получено распоряжение (исх. НГО/8/268), в котором предписывалось мне в течение 30 апреля — 1 мая провести испытания по дезактивации различных объектов с использованием техники ГО. Результаты доложить в Штаб ГО к 21.00 1 мая. Работа проведена в указанные сроки, и результаты доложены.
Этого же числа по просьбе Начальника ГО СССР мною были выдвинуты предложения на дальнейшие действия ГО.
В них предусматривалось следующее:
1. Радиационную разведку на территории УССР и БССР обеспечить силами и средствами СНЛК. Наблюдение вести круглосуточно.
Контроль уровней радиации осуществлять 2 раза в сутки, в 9 и 21.00.
Результаты наблюдения обобщать в штабах ГО республик. Районным СЭС, ветлабораториям продолжать взятие проб продуктов питания, воды и фуража не менее одного раза в сутки в, 15.00. Головным СЭС результаты анализов докладывать к 9.00 следующих суток после дня взятия проб.
В пределах Киевской области, в западной ее части, от р. Припять дополнительно предусмотреть выставление постов РХН в 40 населенных пунктах.
Радиационную разведку маршрутов от р. Припять на запад, до границы Киевской области, обеспечить силами и средствами Министерства геологии УССР.Воздушную радиационную разведку самолетами Ан-30р (Ан-24р) осуществлять по планам Госкомгидромета.
2. Дезактивационные работы начать в Припяти, Чернобыле и 38 НП сельского типа. Для этих работ привлечь сводные мобильные отряды СЗ Киевской, Житомирской и Черниговской областей, около 40 команд обеззараживания, 5-6 полков ГО, 731 обоз. Ориентировочный срок работы — 2-3 месяца, с учетом допустимой дозы облучения.
Омп ГО Киевского военного округа получил предельно допустимые дозы облучения и впредь не может быть использован в зоне заражения.
3. Возвращение населения в прежние места постоянного жительства может быть осуществлено решением Правительственной комиссии. Для этой цели специалистами МЗ СССР и ГО СССР должно быть разработано Типовое положение о порядке реэвакуации населения. Ориентировочный срок — август 1986 г.
4. В непосредственной близости от АЭС работы по дезактивации целесообразно выполнять до уровня радиации не выше 600 мР/ч, с учетом получения не более 25 бэр за все время пребывания в зоне РЗ. При этом должен быть предусмотрен строгий дозконтроль и тщательная специальная и санитарная обработка не позднее 1-3 часов с момента заражения.
Количество рабочих смен в сутки — не менее 5-6.
5. Управление с КП вне зоны сильного загрязнения — по техническим средствам связи и с подвижного ПУ на танке (БТР) с повышенным коэффициентом ослабления радиации.
Руководство работами целесообразно возложить на ОГ КВО или создать особые зоны с ОГ для других военных округов.
6. Вопросы сельскохозяйственного производства в ЗРЗ — в компетенции Госагропрома УССР и БССР.
Предложения для доклада генералу армии были приняты в 16.30 полковником А.Белошицким и утверждены Начальником ГО СССР в 19.00 того же дня.
В соответствии с этими предложениями Штабом ГО СССР были отданы соответствующие распоряжения штабам ГО республик и войскам ГО.
1 мая на здании ПП охраны № 11 г. Чернобыля проведен повторно эксперимент по дезактивации с использованием пожарных и поливомоечных машин.
Были достигнуты следующие результаты:
— по дезактивации водой крыши шиферной в 1,5 раза снижены уровни радиации;
— по дезактивации СФ-2у плюс щавелевая кислота в 2,6 раза (с 12 до 4 мР/ч).
Стены кирпичные и стекла окон дезактивации не поддаются.
Необходимы подогретые растворы СФ-2у со щавелевой кислотой и капроновые щетки АРС.
2 мая генерал-полковником Ивановым, мною и директором НИИ атомных электростанций Минэнерго СССР А.Абагяном выработано решение на полную эвакуацию населения из 10-км зоны и частичную из 30-километровой зоны ЧАЭС. Решение утверждено Председателем Правительственной комиссии и в 10.25 доложено Маршалу Советского Союза Ахромееву.
В этот же день в Чернобыль прибыл Начальник ГО СССР генерал армии Алтунин, а в 14.00 в райкоме партии состоялось совещание, которым руководил Председатель Совета Министров СССР Н.Рыжков. Он сказал, что не следует тянуть с эвакуацией жителей.
Решено было начать эвакуацию из Чернобыля и 10-километровой зоны в 10.00 3 мая и завершить 4-го, а из 30-километровой зоны — в 14.00 4 мая и завершить к исходу 5 мая.
Замечу, что, несмотря на возникающие порой трения, разногласия и непонимание, дело с эвакуацией населения спорилось. В этом мне пришлось самому убедиться, так как по указанию генерала армии Алтунина мне пришлось осуществлять контроль за ходом эвакуации и лично вести радиационную разведку в 18 населенных пунктах и на маршрутах движения.
Благодаря инициативе, настойчивости и самоотверженному труду тех, кто готовил и проводил эвакуацию, она была закончена в намеченные сроки.
В 19.30 Начальник ГО СССР провел последнее совещание в Чернобыле. На этом совещании он отметил плохую работу медиков и всего медицинского обеспечения, под впечатлением оценки, данной членами Политбюро Н.Рыжковым и Е.Лигачевым. Член Политбюро ЦК КПСС Е.Лигачев проявил предельную грубость в беседе с А.Т. Алтуниным и показал полную некомпетентность в вопросах ГО страны.
Несколько замечаний было по эвакуации, особенно по ее опозданию. Затем были поставлены каждому офицеру и генералу конкретные задачи по участию в ликвидации последствий катастрофы. Мне и генерал-лейтенанту Малькевичу Ю.С. поручена организация работ по контролю радиационной обстановки. С утра 4 мая развернуть массовую дезактивацию всех объектов.
Учитывая опасность повторного выброса из разрушенного реактора, было рекомендовано усилить радиационную защиту во всей 30- километровой зоне.
В донесениях указывать:
радиационную обстановку, дозы облучения людей, результаты эвакуации (отселения) населения, группировку войск и выполняемые ими задачи (кто, где, сколько выполнено); предложения, просьбы.
Контроль:
за ходом эвакуации, радиационной обстановкой, осуществляемыми работами по ликвидации последствий.
5 мая генерал армии А.Алтунин убыл в Москву и больше в Чернобыле не появлялся.
4 мая совместно с полковником Бариновым пришлось заниматься рекогносцировкой ливневых стоков р. Припять. На их пути планировались дамбы, перемычки, запруды, обвалования. Впоследствии создание этих защитных средств сыграло свою положительную роль: вода в р. Припять осталась незагрязненной.
5 мая официально оформились оперативные группы гражданской обороны в Чернобыле и в Штабе ГО СССР, созданы 3 сектора в 30- километровой зоне и особая зона на АЭС.
В этот же день уточнены мероприятия радиационной защиты на случай повторного взрыва на 4-м реакторе.
Вечером во главе оперативной группы МО СССР прибыл Главком юго-западного направления генерал армии Герасимов И.А.
6 мая весь день ушел на подготовку сил и средств ГО к осуществлению массовых мероприятий по ликвидации последствий радиоактивного загрязнения: по дезактивации зданий и сооружений, местности, одежды, обуви, техники, по обеспечению дозиметрического контроля и другим мерам радиационной безопасности (РБ) и защиты.
8 мая в 9.45 состоялся доклад по телефону об обстановке в Чернобыльской зоне и проводимых мероприятиях. Генерал армии Алтунин уточнил мне задачу и сказал, чтобы основное внимание сосредоточить на создании системы обеззараживания техники, но не опускать и другие вопросы радиационной защиты населения, войск и формирования ГО.
Весь этот день был использован для рекогносцировки и привязки полевых ПуСО.
Было обследовано шесть районов для развертывания ПуСО. В каждом из них изучено на соответствие всем требованиям конкретное место для каждого пункта. Эти требования сводились к следующему:
— не допустить загрязнения отработанными растворами ближайших водоисточников;
— превышение естественного радиационного фона не должно быть более, чем в 2-3 раза;
— обеспечить минимальное радиоактивное загрязнение территории в районе ПуСО;
— иметь удобные подъезды и выезды;
— в районе ПуСО должен быть глинистый или суглинистый грунт, уклон местности в сторону поглощающих колодцев;
— удаление от ближайших населенных пунктов не менее 500-600 м.
Все эти районы нанесены на карту, доложены и утверждены И.С. Силаевым.
В конце рабочего дня подготовлен проект План-графика работ по созданию ПуСО.
Все работы по созданию ПуСО должны быть закончены не позднее 12 мая, то есть проведены в течение 4-5 суток. План-график утвержден 9 мая И.Силаевым.
В течение этого дня определилась группировка сил и средств всех четырех секторов района ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС. В состав сил этих секторов вошли 10 полков и один батальон ГО, несколько областных сводных мобильных отрядов ГО.
9 мая в 11.20 разговор по телефону с генералом армии А.Алтуниным. Доложены предложения по созданию единой системы спецобработки техники в 30-километровой зоне. Предложения утверждены без поправок, и разрешено доложить их совместно с Планом- графиком на Правительственной комиссии.
10 мая в 8.30 на заседании ПК генерал-лейтенант Малькевич доложил, что из-за счет дождя в отдельных районах произошел существенный всплеск уровней радиации. Так, в отдельных местах уровни радиации увеличились в 1,5-1,7 раза. Около стенки четвертого блока уровни радиации около 4 Р/ч.
И.С. Силаев обратил внимание на то, что необходимо прекратить расползание радиации по стране и не допустить ее попадания в р. Припять, нужно улучшить работу санпропускников, решить вопрос со спецодеждой и дезактивацией ее.
12 мая в 17.00 доложено председателю Правительственной комиссии о ходе спецобработки на полевых ПуСО, особое внимание обращено на низкий коэффициент дезактивации техники (2,6-2,8) из-за использования устаревших, малоэффективных веществ и технических средств. Председателем И.С. Силаевым поручено члену-корреспонденту АН СССР Б.Гидаспову изыскать новые, более эффективные вещества в течение 2-3 суток.
Доложено также о проекте строительства пятикаскадных (по техзаданию генерал-полковника Пикалова) ПуСО стоимостью 2,5 млн.руб. каждый, и мною внесено предложение сократить количество каскадов до 2-3-х. Председатель согласился, расход сокращен на 0,5-1 млн.рублей по каждому ПуСО.
На вечерней оперативке С.И. Садовский (первый заместитель министра энергетики СССР) обещал через два дня начать укладку бетона на ПуСО и вести график по их строительству. Трудозатраты на каждое ПуСО составят около 16000 человеко-дней. Б.Гидаспов также заявил, что 13-14 мая начнутся испытания новых дезактивирующих веществ.
13 мая с 15.30 оказание помощи по радиационной защите в особой зоне (АЭС, убежище, служебные помещения).
В зоне задействовано 600 чел. гражданских и 100 чел. военных. Суточный оборот 2,5 тыс.чел. Радиационная обстановка весьма сложная, уровни радиации от нескольких Р/ч до 14,5 тыс. Р/ч у венттрубы 4 блока.
14 мая. Рассмотрен график строительства ПуСО с заместителем начальника Управления строительства по производству Минэнерго СССР В.Акуловым. Определено, что общая продолжительность строительства — в пределах 60 дней. Работы на стационарных ПуСО в ограниченных масштабах можно начать через 30 дней.
15 мая в 7.30 прибыла группа Б.Гидаспова в составе начальника лаборатории Н.Рябинина, ст.научного сотрудника Н.Новожилова, ст.инженера В.Володько и приступила к эксперименту по дезактивации тремя веществами: паста РАС (рафинированные алкисульфонаты, эпилам, форетол).
В результате экспресс-исследования, проведенного 15-17 мая, было установлено, что наиболее эффективным дезактивирующим веществом является паста РАС. При ее использовании на 30-50% сокращается расход жидкости при достижении того же коэффициента дезактивации, как и раствором СФ-2у (решение ПК от 19.05.86).
При этом разработана Методика использования пасты РАС для дезактивации техники.
Определен порядок приготовления рабочего раствора: в АРС заливается 2500 л воды и в нее добавляется 50 л (6 ведер) пасты, а затем все перемешивается в течение 2-5 минут в циркуляционном режиме.
Расходные нормы рабочего раствора — 50-70 л на одно транспортное средство средней грузоподъемности (2-3 т).
Защита: штатная, что и для СФ-2у.
На вечернем заседании ПК 15 мая в числе других решен вопрос об упорядочении движения в зоне, въезде и выезде из нее. Приказом от 15 мая официально определено: строительство стационарных ПуСО возложить на Минэнерго СССР в сроки, определенные ПК 9 мая.
Выход автотранспорта из 30-километровой зоны только через определенные пункты с отметкой в путевом листе о проведенной дезактивации до установленных норм. Установлены места отстоя техники, не поддающиейся дезактивации.
18 мая. В связи с некоторым улучшением радиационной обстановки на ж.д. станции, Толстый Лес, и в целях сокращения плеча массового подвоза цемента на АЭС, уменьшения переноса радиоактивного загрязнения за 30-километровую зону, мною подготовлен проект Распоряжения ПК, которым станция разгрузки цемента из г. Полесское переносилась на Толстый Лес и дополнительно развертывалось новое ПуСО на этом маршруте. Распоряжение было подписано в тот же день.
19 мая разработаны рекомендации населению по мерам радиационной безопасности. Этот документ, доведенный до населения, проживающего на радиоактивно загрязненной местности, помог преодолению ими психологического барьера и радиофобии, способствовал сокращению попадания радиоизотопов внутрь организма.
20 мая. Оказание помощи в работе на ПуСО Лелев и Рудня- Вересня. Дезактивация продолжается брандспойтами, на щетки переходят только в присутствии начальников. Разъяснения вредности такой дезактивации не дают результатов, ссылка на то, что в летних условиях защита непосильная физическая нагрузка. Указания младших офицеров приписным составом не выполняются. Дисциплинарные взыскания не дают должного эффекта, а только озлобляют.
Так закончился первый этап моего непосредственного участия в ликвидации последствий Чернобыльской радиационной эпопеи.
Мои краткие выводы:
1. Катастрофа началась “внезапно” — в атмосфере полного благодушия и неверия в ее возможность на всех уровнях научной, административной и промышленной иерархии.
2. Длительное отсутствие объективной информации о характере аварии не позволило использовать в полной мере первую ступень выявления радиационной обстановки — метод прогнозирования. Это повлекло за собой невыполнение элементарных мероприятий радиационной защиты населения, особенно в первые часы аварии.
Низкая обученность защите и, как следствие, растерянность производственного персонала привели к излишним тяжелым радиационным потерям.
3. Отсутствие законодательных документов, возлагающих обязанности по радиационной и химической защите на Гражданскую оборону в мирное время, явилось основным препятствием по эффективному внедрению системы радиационной и химической защиты, разработанной в инициативном порядке специалистами Гражданской обороны СССР.
4. Высшее руководство ГО СССР упустило инициативу в овладении, на первых порах, сложившейся ситуацией и позволило овладеть ею начальнику химвойск Министерства обороны, не владеющему основами ведения ГО в аварийных ситуациях. В результате все руководство ГО снизу доверху было устранено в первое время от этого процесса, силы и средства ГО не были использованы в полной мере, стратегия и тактика ведения ГО искажены. Войсковые методы не всегда приемлемы в таких ситуациях. Впоследствии эта ошибка была подправлена, но с большими издержками.
5. Низкая обученность войсковых сил в вопросах ведения радиационной разведки, особенно в использовании прибора ДП-5, способствовала завышению реальных уровней радиации в 2-4 раза, так как датчик помещался в 2-3 см от поверхности Земли и фактически измерялась степень радиационного загрязнения.
6. Полное отсутствие индивидуальных дозиметров для населения и формирований ГО не способствовали объективному выявлению доз облучения.
7. Низкая эффективность устаревших технических средств дезактивации и дезактивирующих веществ, рассчитанных на продукты ядерного взрыва, не способствовали резкому сокращению человеко-доз в сравнительно несложной наземной радиационной обстановке.
8. Смена руководства ГО СССР в 1986 г. отрицательно сказалась на всем процессе ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы и дальнейшем совершенствовании ГО.
9. Низкий уровень знаний основ дозиметрии и радиобиологии, слабая обученность населения, командного состава Министерства обороны на первых порах отрицательно сказывались в овладении аварийной ситуацией и способствовали впоследствии появлению радиофобии.
10. Отсутствие всесоюзного головного органа по наблюдению и лабораторному контролю не способствовало проявлению в полной мере роли мощной сети наблюдения и лабораторного контроля ГО.
Максимов М.Т., генерал-лейтенант, начальник Управления радиационной и химической защиты ГО СССР
