Оперативная группа 3-го сектора на базе Прикарпатского военного округа (ПрикВО) была создана 7 мая 1986 года с дислокацией в селе Диброва Полесского района Киевской области на границе 30- км зоны. С этого же времени в ее состав начали прибывать воинские части, предназначенные для ликвидации последствий катастрофы. В состав оперативной группы входили:
— два полка гражданской обороны из Прибалтийского (ПрибВО) и Северо-Кавказского (СКВО) военных округов;
— полк химической защиты, ремонтно-восстановительный батальон, санитарно-эпидемиологический отряд, медицинский пункт и узел связи, сформированные ПрикВО;
— банно-прачечный отряд, прибывший из Киевского военного округа (КВО).
Всего в оперативной группе 3-го сектора насчитывалось около 4 тыс.человек личного состава и 1,5 тыс. единиц техники, в том числе более 1 тыс. единиц специальной.
Управление оперативной группы было сформировано на базе ПрикВО. В первые дни ее возглавил заместитель командующего войсками округа по ГО генерал-майор Бояров Г.М., начальником штаба был назначен начальник химических войск округа полковник Юхновец Г.С. (с 8 по 22 мая 1986 года). Материально-техническое обеспечение осуществлялось ПрикВО. Части оперативной группы в первые 3 месяца размещались лагерем в палаточных городках западнее штаба опергруппы в пределах 15-20 км.
В зону ответственности оперативной группы входили:
— Полесский район Киевской области,
— Народичский район Житомирской области,
часть Овручского района этой же области и
— Наровлянский район Гомельской области.
С августа 1986 года части опергруппы привлекались для работ в г. Припяти.
Задачами частей и подразделений оперативной группы были:
— ведение радиационной разведки,
— отбор проб грунта, воды, растительности и отправка их на аэродром для последующего анализа в г. Семипалатинске;
— составление карт, схем радиационной обстановки зоны ответственности, ежедневное ее уточнение и донесение в штаб опергруппы МО;
— дезактивация населенных пунктов и дорог;
— оказание помощи в эвакуации населения;
— оборудование пунктов водоснабжения для населения;
— дезактивация техники на КПП;
— устройство могильников для захоронения зараженного грунта и ДР-
В первые дни и месяцы работы оперативной группы обстановка была крайне сложной. Она характеризовалась неустроенностью бы-та частей и подразделений, их слабой подготовкой по специальности, низкой слаженностью ввиду призыва из запаса военнообязанных различных возрастов и уровня подготовки; нестабильностью радиационной обстановки, ее постоянным изменением; необходимостью 2-5- кратной дезактивации населенных пунктов ввиду продолжающихся выбросов из реактора и переноса радионуклидов ветром с лесных массивов; слабым взаимодействием с войсками МВД и милицией, осуществлявшими пропускной режим в зоны заражения; наличием большого количества распоряжений в виде телеграмм, шифротелеграмм и телефонных звонков, порой противоречащих друг другу; необходимостью готовить и отправлять массу внеочередных донесений помимо тех, что представлялись ежедневно утром и вечером; частой сменой должностных лиц по состоянию здоровья или другим причинам. Все это приводило к излишне напряженному, по сути круглосуточному, режиму работы штаба, офицеры работали до изнеможения, спать приходилось по 1-1,5 часа в сутки.
Как было отмечено, одной из основных задач, стоящих перед опергруппой 3-го сектора, являлось ведение радиационной разведки, отбор проб, составление карт радиационной обстановки. Для ее выполнения использовались рота радиационной разведки полка химической защиты и взводы разведки полков ГО. Учитывая большой объем задач — дважды в день приходилось проводить измерения в 140-160 точках — этих сил не хватало. Целесообразно было бы иметь в полках ГО роты радиационной разведки и радиометрические лаборатории.
Основным прибором радиационной разведки был рентгенометр- радиометр ДП-5В, который позволял с достаточной точностью измерять уровни гамма-радиации на местности. Однако ввиду неравномерного выпадения радионуклидов, подпитки атмосферы продуктами выброса из поврежденного реактора и переноса их ветром, чрезвычайно трудно в первые недели работы было определить границы загрязнения, четко наложить изолинии уровней радиации на карту. К тому же все замеры проводились только по гамма-излучению, приборов для измерения альфа – и бета-зараженности не было. Плотности загрязнения (в кюри на квадратный километр) по изотопному составу, ввиду отсутствия специальной аппаратуры, мы также не могли рассчитать. Они были получены впоследствии по результатам отбора проб разведывательными подразделениями.
Таким образом, до полного выявления радиационной обстановки главным критерием “безопасности” являлась 30-км зона. Это было, конечно, заблуждением, однако впоследствии эта зона служила как бы барьером с установленным пропускным режимом и пунктами дезактивации для подъезда к АЭС.
Обеспечение приборами радиационной разведки и средствами защиты вначале осуществлялось через химическую службу ПрикВО. Общевойсковые защитные комплекты, фартуки и респираторы имелись на каждого военнослужащего, же был создан 15%-процентный запас средств защиты. В июле 1986 г. на базе отдельного ремонтно- восстановительного батальона была оборудована и функционировала ремонтно-градуировочная мастерская. Впоследствии, в августе месяце, обеспечение вооружением химических войск и средствами защиты осуществлялось уже целенаправленно через Оперативную группу Министерства обороны.
Осуществлению радиационного контроля техники и людей, контроля и учета доз облучения, полученных личным составом, уделялось первостепенное внимание со стороны командования оперативной группы. По ежедневным донесениям командиров подразделений, штабы частей вели учет доз облучения с привлечением начальников химической и медицинской служб. Ведение документации по учету доз облучения в подразделениях и штабах осуществлялось строго в соответствии с требованиями руководящих документов. Однако в первые два месяца из-за отсутствия средств дозиметрического контроля учет доз облучения велся так называемым расчетным методом, когда в районе выполнения задачи подразделения измерялся уровень радиации и в зависимости от времени пребывания в нем, рассчитывалась усредненная доза для всего личного состава. В то же время поступавшие средства дозиметрического контроля были настолько несовершенны, что не могли дать истинной картины по облучению людей. Во-первых, использовались устаревшие дозиметрические комплекты, предназначенные для войны, с высокими пороговыми значениями, (ДКП-50А; ДП-22В; ИД-1; ИД-11) и только с 1987 года стали поступать Д-2Р. Во-вторых, не было ни методики такой оценки, ни приборов, регистрирующих ингаляционные дозы. Все это вызвало многочисленные жалобы как в органы власти, так и в органы прокурорского надзора. Работавшие по ним комиссии, естественно, не могли улучшить положение дел и дать исчерпывающие ответы на вопросы людей.
Основные усилия в проведении дезактивационных работ были направлены на снижение уровня загрязненности населенных пунктов, в первую очередь объектов общественного пользования: школ, больниц, детских учреждений, предприятий, почтовых отделений, сельских советов, ферм и зернохранилищ.
Для дезактивации зданий и сооружений использовались авторазливочные станции (АРС) с раствором пенообразующего порошка СФ-2У. Основным способом дезактивации являлась обработка поверхностей раствором с использованием брандспойта и щетки с последующей обработкой струей воды (раствора) из брандспойта
Для дезактивации гладких поверхностей — оконных стекол, струганных дощатых стен, облицовочного материала и др. применялся быстрозастывающий раствор из полимерных материалов. Образующуюся пленку осторожно снимали с поверхности с последующим ее захоронением. Эффективность такого способа дезактивации была в 5- 7 раз выше смывания раствором со щеткой. Чтобы уменьшить пылеобразование на дорогах, их постоянно увлажняли, обочины закрепляли быстрозатвердевающим полимерным раствором, насыпкой свежего щебня, асфальтированием.
В первые дни ликвидации последствий катастрофы части оперативной группы дезактивировали населенные пункты Толстый Лес, Варовичи, Бураковка, Углы, Довляды, Лубянка и др.; несмотря на высокие уровни радиации в них. Это, видимо, было неоправданным риском, поскольку, как стало известно, плотность загрязнения в большинстве из них составляла более 40 Ки/кв.км по плутонию, и жителей в них уже не было. После дезактивации загрязненность населенных пунктов снижалась в 15-20 раз, однако через несколько дней она вновь повышалась. Мы столкнулись с новым для нас явлением: переносом радионуклидов ветром с близлежащих лесных массивов. И только после закрепления радионуклидов путем полива участков леса полимерными растворами авиацией стали проявляться незначительные результаты работы наших частей и подразделений.
Начиная с августа, части оперативной группы стали привлекаться для дезактивации объектов в особой зоне: поврежденного 4 блока, промплощадки, г. Припяти и др. объектов. Хотелось бы отметить слишком оптимистичный подход руководства к завершению ликвидации последствий катастрофы. Причина этого — отсутствие элементарных знаний в области ядерной физики и некомпетентность. Руководством назначались конкретные сроки окончания специальных работ, реэвакуации населения. Так, в октябре 1986 г. при встрече с Б.Е. Щербиной — заместителем Предсовмина СССР — в Припяти им было заявлено, что, проведя дезактивацию города, мы сохраним 450 млн. рублей государству, вернем жителей в город, достроим 5-й и 6-й блоки и нарастим производство электроэнергии. Увы, он также ошибался из-за необычности постигшей беды.
Г.С. Юхновец, генерал-майор, начальник штаба оперативной группы